«Журналістам лишень би тільки про погане писати»
Бюджетные организации, будь то полиция или управление охраны здоровья, никак не могут понять, что они ничем не отличаются от обувной фабрики или рок-группы в том смысле, что каждый из них должен самостоятельно заниматься своим PR, чтобы достичь максимального доверия в обществе.
16 июня в качестве спикера принял участие в семинаре «Защита профессиональной деятельности журналистов и свободы слова в Украине: противодействие безнаказанности», организованном Советом Европы и Администрацией Президента Украины. Говорил о своих кейсах доведения уголовных производств по препятствованию деятельности журналиста до суда и об особенностях работы журналиста во время массовых мероприятий.
Во время дискуссии слово взял сотрудник патрульной полиции Николаева, спич которого сводился к тому, что вы, журналисты, о нас, полиции, только и стараетесь написать что-то плохое – как мы машину разбили, как еще что. А хорошее, мол, как специально не замечаете.
Ответил, что такое утверждение я слышу не впервые, но не меняю своего мнения о том, что оно – ошибочное. Природа стереотипа о том, что все журналисты ищут только негатив, состоит в двух вещах. Первое – это то, что выходящие за рамки привычного события чаще всего действительно о чем-то плохом (пожары, преступления, происшествия), и это те события, которые журналисты не могут обойти стороной. Второе – события о хорошем чаще всего не подпадают под понятие новости и не являются по своей природе информационным поводом для СМИ.
Почему. Что такое позитивная новость? Во-первых, следует сказать, что плохое и хорошее – это далеко не абсолютные категории, а, напротив, очень относительные вещи. Что русскому хорошо, то немцу смерть, как говорится. Но если принять какие-то общие характеристики, свойственные пониманию большинства как «хорошее», то надо сказать, что позитивных новостей априори всегда будет меньше, чем негативных.
Журналистика работает по принципу «Не новость, что собака покусала человека, новость, что человек покусал собаку». Я же всегда еще говорю, что нет новости в том, что все троллейбусы, как и вчера, вышли на линии. Но, если они вдруг не выйдут, то вот это будет новость. Какой она будет? Негативной или позитивной? Ну, наверное, в восприятии большинства это будет плохо и новость негативная. Виноват ли в этом журналист? Искал ли он «что-то плохое» для написания, или просто передал «негативный» факт того, что троллейбусы сегодня не вышли на линии?
Журналист не приходит на работу и не садится за компьютер с установкой «так, чтобы еще плохого о вас написать». Да, есть исключения, есть перегибы, они везде есть, но нет такого правила, как нет правила, к примеру, что все полицейские плохо обращаются с задержанными или пытают их.
«Негативные» новости будут всегда. Вопрос в том, как вы будете работать с этими негативными новостями о себе. На сегодняшний день большинство пресс-служб органов власти и других государственных учреждений никак с ними не работают – они редко готовят грамотные ответные позиции на критические в сторону их ведомств публикации, они практически никогда не выходят на прямой контакт с журналистами, не работают с поведением своих руководителей.
Так вот. Почему же события о хорошем (в понимании сотрудников пресс-служб) чаще всего не подпадают под понятие новости? Очень часто чиновники и их пресс-службы жалуются, что «вот, как что-то плохое о нас написать, так вы сразу же, а как мы вам присылаем позитивные о нас материалы, так вы их не публикуете». Непонимание пресс-службами того, что такое информационный (новостной) повод, не является виной журналистов. Чаще всего «позитивные» материалы пресс-служб сводятся к тому, что «сотрудники полиции сыграли в волейбол», «сотрудники прокуратуры устроили субботник» или «в областном совете провели семинар для чиновников».
В понимании же журналистов все это – не новости. То, что в таком-то университете прошла встреча какого-нибудь сотрудника посольства со студентами – новость для студенческой газеты этого же университета, но никак не для региональной или общенациональной газеты. Интересно ли это всем жителям города или области? Новость ли это в масштабах города, области, страны?
Но каждое учреждение быстрее обидится на журналистов, а то и вовсе начнет их поливать грязью за то, что те не опубликовали их информацию, не дотянувшую до новостного повода, но зато быстренько написали, что в университете студенты жалуются на плохое санитарное состояние общежитий.
Но правильная ли это будет PR-стратегия? Готовить слабые с точки зрения общественного интереса материалы, отправлять их СМИ, которые не будут их публиковать, а потом обижаться на них за это? Любой специалист в этой сфере ответит, что нет.
То ли дело готовить сильные информационные поводы – это куда сложнее, хоть и правильней. Сотрудник полиции на семинаре обвинил через меня всех журналистов в том, что, когда они поймали пьяного водителя, привезли его на обследование, а врач написал, что он трезв – никто из журналистов об этом не написал, какие хорошие полицейские и плохие врачи. На мой вопрос о том, как журналисты должны были об этом узнать, и сообщали ли полицейские об этом случае своей пресс-службе, полицейский, задумавшись, ответа не нашел.
Повторюсь, что PR – это достаточно сложная вещь, состоящая из массы инструментов, механизмов и хитростей. К моему большому сожалению, этим не владеет большая часть занимающихся этим сотрудников различных государственных учреждений, особенно на местах, в регионах. Именно отсюда мы так часто и слышим от обычных полицейских, сотрудников университетов, работников других структур уже привычный спич о том, что «журналистам лишь бы плохое написать, а хорошего о нас никогда не напишут».
Текст: Андрій Лохматов, регіональний представник ІМІ у Миколаївській області, для сайту "Преступности.НЕТ".
Матеріал підготовано в рамках Українського медійного проекту (У-Медіа), що виконується міжнародною неурядовою організацією «Інтерньюс» за підтримки Агентства США з міжнародного розвитку (USAID)
Help us be even more cool!
